И снова о женской истории

В минувший четверг актеры Московского современного художественного театра, гастролирующие по Дальнему Востоку в рамках российского тура, представили биробиджанцам спектакль «Анна Каренина» режиссера Руслана Банковского. На взгляд зрителей постановка получилась неоднозначной, хотя многие из посетителей областной филармонии после спектакля активно делились между собой впечатлениями, приходя к мысли, что играть на сцене строго по классическому книжному канону – это одно, а вот привнести в известную историю другие мотивы – совершенно другой труд…

Перед спектаклем исполнительница главной роли, актриса Московского современного художественного тетра Яна Науменко поделилась с корреспондентом «Биробиджанской звезды» своим видением образа героини произведения Льва Толстого, созданного на сцене.

 — Яна Вадимовна, если судить по вашему театральному опыту, профессиональная карьера в театре у вас началась не так давно, и это были больше роли по мотивам зарубежных авторов. Но дело дошло и до известных образов отечественной классики. Как вы восприняли то, что будете играть Анну Каренину?

— Да, классику я играла и раньше, просто это были, возможно, не такие масштабные постановки: я играла Офелию в спектакле по мотивам Шекспира «Гамлет. Хроника одной ночи» и Марию в «Король умирает» Эжена Ионеско. Роль Анны Карениной для меня стала значительным шагом вперед, потому что я являюсь законченным фанатом русской классической литературы 19 века. Она меня всегда сопровождала, поддерживала и направляла в мои собственные непростые минуты жизни. Разные произведения – и Толстого, и Тургенева, и Гончарова…

Но не могу сказать, что я мечтала о роли Анны Карениной. Близкое знакомство с ее образом состоялось, когда я уже репетировала роль. Я поняла, что это та женская природа, которая мне близка. Было нелегко, но у меня не возникало внутренних противоречий с ее мотивациями, так что роль Карениной, конечно, стала для меня подарком судьбы — и Московского современного художественного театра.

 — За рубежом «Анна Каренина» оказалась довольно популярным для экранизации произведением: ее играли в былые времена и Грета Гарбо, и Вивьен Ли, а на более современном этапе и Софи Марсо, из последних можно вспомнить Киру Найтли. Из российского кино в роли Анны Карениной отметились Татьяна Самойлова и Татьяна Друбич. Когда вы осваивали роль Анны Карениной, вы вдохновлялись тем опытом, который привнесли в образ героини эти актрисы, или создавали свою Анну с нуля, используя лишь литературное произведение?

  — Я смотрела некоторые экранизации раньше, но в репетиционном процессе специально их не пересматривала, кроме одного фильма с Кирой Найтли. Эстетика этого фильма в чем-то близка нашей постановке, мы с коллективом это обсуждали. Я пересмотрела этот фильм для вдохновения, чтобы больше проникнуться настроением, а не что-то копировать, перенимать. На мой взгляд, этот фильм очень театральный, даже символичный — тем, что отражает не столько русскую действительность, сколько делает эту женскую историю космополитичной и, так скажем, вечной. За счет красоты этих образов, этих событий, этой любви…

 — Как вы думаете, актуальна ли история Анны Карениной для наших дней?

— Общественное мнение, стереотипы по-прежнему оказывают давление, но в нашу эпоху вседоступности и вседозволенности на любовь смотрят проще. Я считаю, что история актуальна, если не брать в особое внимание контексты той эпохи, сословные нюансы, а говорить об Анне Карениной как о женщине. При всей, как мне кажется, нелюбви Толстого к героине, он, как неплохой психолог, очень точно описывал все внутренние противоречия и метания, которые могут быть присущи женщине.

После одного спектакля зрительница сказала, что в моей Карениной она узнала себя. Это были очень приятные и теплые слова, потому что если зритель проникается, чувствует то, что чувствуем мы, значит, мы все делаем правильно. Значит, создаем ту обратную связь, которая так важна для взаимодействия «актеры-зрители».

С другой стороны, популярно не лестное мнение, что Анна Каренина, простите за грубость, зажравшаяся дама, у которой было все хорошо – и положение, и семья, а она просто бесилась с жиру, морочила двум мужчинам головы и в результате с собой же и покончила! Консервативный патриархальный менталитет будет ее осуждать. То, что образ Анны Карениной неоднозначный, безусловно, интересно для меня, как для актрисы, особенно.

 — Каково ваше собственное отношение к героине Толстого?

— Мне сейчас вспомнился отрывок из лекции в Щукинском институте, где возникла открытая дискуссия с педагогом по поводу Анны Карениной. Она тогда сказала: «Вы думаете, что Каренина хотела быть счастливой? Она хотела быть любимой – это совершенно другое». Счастье здесь противопоставляется любви, такой, которая закрывает глаза на все – на подлость, на стыд, на общественное мнение, на семейный долг, на ответственность перед детьми… Любовь здесь другая — яростная, эгоистичная, разрушающая. Та разновидность любви, которая не остановится ни перед чем в своем, если хотите, безумии.

— Освоение роли всегда очень серьезный и сложный процесс. Были ли у вас с этим трудности?

– С трудностями помогали справляться старшие коллеги по сцене. Владимир Стеклов, Дмитрий Мазуров – это партнеры такого уровня, что от них заряжаешься, как батарейка. Их присутствие на площадке буквально ощущаешь кожей. При этом моя персональная задача была в том, чтобы раскачать чувство любви до таких масштабов, чтобы она затмевала все остальное. Нужна была Любовь, ради которой можно пойти по головам! И когда мы репетировали, я услышала от своего старшего партнера, который сейчас не задействован в спектакле: «Вы влюблены. А она — любит. Как львица!». Моя задача на сцене была не быть влюбленной, а так вот — любить. Тогда есть надежда, что зритель меня оправдает.